Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. М.: Политиздат, 1957.
«Нескучный» Маяковский признавался виртуальному Пушкину: «Я никогда не знал, что столько тысяч тонн / в моей позорно легкомысленной головенке…» («Юбилейное», 1924).
– Вы говорите: походи, походи, легче будет. Да ведь и ходить-то не хочется… Вы же сами знаете, каково в моем состоянии – ходить!..
У Пастернака один из лирических героев восклицает: «О стыд! Ты в тягость мне!» («О стыд! Ты в тягость мне! О совесть, в этом раннем…», 1919). У Ницше тишина обращается к Заратустре: «„О Заратустра, ты должен идти, как тень того, что должно наступить: так будешь ты приказывать и, приказывая, идти впереди“. И я [Заратустра] отвечал: „Мне мешает стыд“» («Так говорил Заратустра», ч. 2, «Самый тихий час»).
Это патетическое откровение Венички имеет несколько источников. По православной традиции на сороковой день после смерти человека его душа получает наконец благодатную помощь Отца Небесного и приходит на поклонение Богу, чтобы тот выбрал душе сообразное место – в аду или в раю. Таким образом, сойдя по этим сорока ступеням, Веничка становится объектом Высшего суда.
Да. Больше пейте, меньше закусывайте. Это лучшее средство от самомнения и поверхностного атеизма. Взгляните на икающего безбожника: он рассредоточен и темнолик, он мучается и он безобразен. Отвернитесь от него, сплюньте и взгляните на меня, когда я стану икать. Верящий в предопределение и ни о каком противоборстве не помышляющий, я верю в то, что Он благ, и сам я поэтому благ и светел.