Цитата #2877 из книги «Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова»

Советская школьная программа по литературе обязывала десятилетних детей читать повесть Тургенева «Муму» (1854), где речь, как известно, идет об утоплении по приказу жестокосердной хозяйки крепостным Герасимом своей любимой собачки Муму. Сентиментальность Герасима и жестокость барыни, отраженные в повести, проецируются на данную сцену в общежитии.

Просмотров: 7

– Аппетитная приходит во время еды, – съязвил декабрист. Все засмеялись.

Просмотров: 5

А я сидел и понимал старого Митрича, понимал его слезы: ему просто все и всех было жалко: жалко председателя, за то, что ему дали такую позорную кличку, и стенку, которую он обмочил, и лодку, и чирьи – все жалко… Первая любовь или последняя жалость – какая разница? Бог, умирая на кресте, заповедовал нам жалость, а зубоскальства Он нам не заповедовал. Жалость и любовь к миру – едины. Любовь ко всякой персти, ко всякому чреву. И ко плоду всякого чрева – жалость.

Просмотров: 12

«[Андрей Болконский в детской] сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из склянки лекарство в рюмку <…> Была вторая ночь, что они оба [Андрей и его сестра Марья] не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. <…> Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел. <…> [Андрей] взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел. <…> он <…> с рюмкой нагнулся к ребенку» («Война и мир», т. 2, ч. 2, гл. 8).

Просмотров: 5

– Вы бы взяли билет! – обращается он к старцу, сидящему против меня. – Контролер здесь!

Просмотров: 6