— Товарищ Сталин, я согласен, служить везде, куда бы послала меня партия, — отчеканил Буденный.
Окончив с сентябре 1939 года Качинскую летную школу, я был распределен в дислоцированный под Одессой только что сформированный 55-й истребительный полк. Он был оснащен устаревшими самолетами И-16 и И-153, но мы не жаловались. Ходили разговоры, что скоро к нам на вооружение поступят новые истребители. Но шел месяц за месяцем, а ничего не менялось. В июле 1940 года наш полк принимал участие в освободительном походе в Бессарабию, после которого местом нашего базирования стал аэродром Бельцы. Во второй половине августа все уже закончилось, румынские части отошли за новую границу, и полк снова погрузился в полусонное существование мирного времени.
— Наверное, вы правы, — вздохнул Сталин, — все приходится делать самому… Итак, товарищ Буденный, слушайте и запоминайте.
— Проходи Лаврентий, — Сталин сделал приглашающий жест рукой, — присаживайся. Разговор будет серьезный. Учти, что о том что я тебе сейчас скажу не должна знать ни одна живая душа. Когда будешь давать задание своим сотрудникам, никто из них не должен понять общей картины: что делается, по какой причине, и с какой конечной целью. Он — Сталин указал на дверь в приемную чубуком трубки, — знает только то, что после вчерашнего совещания, я приказал никого не пускать, а потом всю ночь работал с документами.
Тихо урча дизелем, автобус въехал на территорию госдачи и остановился у парадного подъезда. Президент сам, с непокрытой головой, вышел встречать дорогих гостей, одетый лишь в легкую кожаную куртку и знаменитую водолазку. Как радушный хозяин, попросив всех пройти в дом, он по очереди поздоровался со всеми прибывшими, начиная с маршала Шапошникова и заканчивая старшим майором Архиповым, скромно пристроившимся позади всех. Но, несмотря на это невинное ухищрение, анонимный агент кровавой гэбни был тут же, наряду с Павлом Судоплатовым, вычислен, опознан и взят под особое наблюдение. Что проделаешь, если такая фирма как ФСО веников не вяжет.