Мальчишка как мальчишка – грязный, помятый, в старой, растрепанной одежде, ни злой, ни добрый. Никакой.
Они шли еще минут пять молча, не говоря ни слова. Человек впереди не оглядывался, будто был уверен, что Демон не отстанет. Возможно, слышал шаги за спиной. А может, знал, что тот никуда не денется, – ведь за ними шел еще один человек, наготове.
Кулак, который понесся Адрусу в висок, он встретил раскрытой ладонью, направленной ребром к противнику. Ладонь хлопнула по запястью Дарника, сжалась, захватив запястье в самом тонком месте, и, продолжая движение противника, Адрус рванул его вперед, заставляя провалиться, будто под тяжестью, свалившейся на плечи. Это было просто – кулак Дарника приближался так медленно, так плавно, как если бы противник не хотел бить, а лишь обозначил удар, показывая прием своему молодому ученику.
– Ты что, глухой? – снова переспросил пленник и попытался улыбнуться, что у него не вполне получилось. Кожу лица будто чем-то стянуло, правый угол рта все время сползал вниз, норовя обнажить клык.
До полудня шли допросы. На белый свет вылезло все – и деньги, которые получила Анга, и деньги вышибалы, и то, что о Щенке никто ничего не знает, кроме одного – он ненормальный. Ведь только ненормальный может раздавать свои деньги, никого ни разу не ударить и вечно улыбаться своей дебильной тупой улыбкой!
– Все удивляются. Поначалу! – усмехнулся десятник. – И всем отвечают так же, как я тебе: доступ к чужим драконам имеют исключительно их драконопасы и дракониры. Все! Даже командиры не прикасаются к чужому дракону! Ага, напрашивается вопрос – а как же с Красным? Как же его обслуживали все это время, пока не было драконопаса? Плохо обслуживали. Стойло кое-как убирали, но к нему не прикасались. Особенно после того, как… ну понятно. По очереди в стойле убирали, пока он спал. Кормили… как могли. В общем… удачи тебе. Переодевайся, чтобы не испачкать форму, и развлекайся. Желаю тебе удачи, Демон! Хе-хе-хе…