После взрыва синтез-установки на заводе в Лойне начался сильнейший пожар, с которым было невозможно справиться, потому что горючих материалов на заводе было предостаточно. Это и газгольдеры со смесью пропан-бутана, являющегося побочным продуктом реакции.
– Товарищ Сталин, – сказал Поскребышев, – здесь командующий Западным фронтом генерал армии Жуков.
– пояс башни из комбинированной брони, толщиной в сто восемьдесят миллиметров, по весу соответствует стадвенадцатимиллиметровой стальной плите, а по прочности – гомогенной катаной броне, толщиной в триста миллиметров». Конец цитаты…
– Арчибальд, – сказал светловолосый, – а вот это уже в ваш огород камушек. Это была чисто ваша операция, и вам лучше знать – где вы прокололись, и откуда сталинские агенты обо всем узнали.
«А вот и он, Стюарт Мэнзис, – подумала она про себя. – Явился – не запылился, субчик. А переворот он все же проморгал. Правильно сказал Лаврентий Палыч: “Мы с ним честно поделимся, а он нам честно не поверит”».
Так бы организованно встретить немцев триста тридцать дней назад, на рассвете 22 июня 1941 года… Но чего не было, того не было, и сейчас сожалеть о тех событиях было бессмысленно. Уже опаленные войной юные лейтенанты, получившие в руки вместо «ишаков» и «чаек» самые современные машины, были готовы прямо здесь и сейчас заставить немцев сполна заплатить за все, в том числе и за то раннее июньское утро.