Как до берега нового мира славяне добрались, взяли на полдень. Потекли мимо глаз изрезанные обрывистые берега, изъеденные ветрами и лютым холодом. Оставались позади бесплодные бухты-гавани, вырубленные морем-океаном в сплошных скалах. К суше не приставали. Воды пресной было достаточно, а в бочках берестяных ни она, ни продукты не портятся. Тем паче что путь был разведан. Брендан вёл корабли уверенно. Ни разу не сказал, что ошибся. Все приметы называл верно. Не зря он семь лет по морю на кожаном утлом судёнышке ходил. Искал новые земли.
– Далее вот что: людей, что прибыли к нам, расселить на будущий год по новым городкам да становищам вдоль озёр Великих да на заходе Ярилы, где новый град ставить будем. Недалече до моря оказалось, Крут-воевода. Так что порешили мы там становище большое обосновать, строить корабли да пристани, дорогу тянуть в Славгород.
На саму же славянскую землю непрерывно идут находники со степи дикой, из лесов франкских, желая примучить славян, обратить их в проклятую веру, сделать рабами своими. Появились жрецы Чернобога и на дальнем полуночье – племена финнов и норгов прислали своих гонцов с этими вестями. Изнемогает земля славянская от нашествий непрерывных, и дать людей жрецы просто не могут. Коли желают князья, пусть кликнут охотников либо другими путями сами себе людей добывают под руку. Ибо всех, кого могли, уже отослали жрецы Святовида. И больше нет у них власти над родами, чтобы в тяжёлые годы у них воев и жёнок отбирать. Огорчился Крут тем словам. Как воздух нужен народ на новых землях. И чем больше, тем лучше. Прямо и не знает дружинник, что ему делать. И время идёт – до ревуна-рюеня вернуться надо в град, ибо замёрзнет Ледяное море, и не станет дороги домой.
И груза мало привезли сюда. Почитай, ничего и не было. Лишь льна нечёсаного, да немного пшеницы на посев. Не знали посланцы, что здесь урожай невиданный, на всех хватит.
– Как тебе, брат? Все забиты товарами до отказа. Еле приволокли! И железо, и зерно, и много чего ещё взяли. Люди с нами пришли. Тоже славянского языка. Из рабства лютого мы их освободили. Немного, но три десятка есть ещё!