– Княже… Да где ж я до утра себе такое найду?!
А запахи… Запахи!!! Они сводят с ума, дразнят… И воет тот, который раскачивается на снегу. Совсем разум потерял, отобрал его дух и силу Маниту. Не посчитал достойным быть воином! А может, и прав белоликий колдун, когда говорил на Совете племён, что его бог, Перун, стал отцом бога краснокожих, издревле эти края населяющих, и теперь нужно молиться ему? Взвыл ещё раз сумасшедший, вдруг отшвырнул в сторону копьё своё, лук отбросил, томагавк боевой, пополз на четвереньках к славам, ничего не видя, кроме маиса, на шесте раскачивающегося дразняще. Подполз, почти ухватил вожделенную пищу, да вдруг словно очнулся, уперевшись лбом в стальные сапоги слава. Обожгла его кожу ледяная сталь. Привела в чувство. Вздрогнул воин. Пришёл в себя. Смотрит на длинный нож в руке врага, сверкающий смертью на солнце. И одновременно на те початки маиса, привязанные к шесту. А враг стоит, улыбается: мол, что выберешь, воин? Смерть или жизнь? Покинула смелость воина мохока. Ушёл навсегда в неизвестные дали его дух. Лишь два желания у него – еда и жизнь.
– Здесь перепись. Те, кто с нами пришёл. Кого в полон взяли. А остальное я уж потом поведаю. Ибо дела творятся чёрные на славянской земле… – Сказал и ушёл, заронив тревогу в сердца князей.
Новый народ рождается на новом месте. Пришли сюда росавичи и кривичи, припятичи и лютичи, славы и русы. Названия разные у родов, да племя единое, славянское. Язык один, порядки одни, обычаи. Так чего делиться? Есть и другие народы: Брендан – ирландец, Йолла – тугаринка, Эпика – гречанка да Кими – гуронка. Так жену князя старшего молодую зовут. Тайна, на славянский говор если перевести. Поначалу-то подивились, кого вдруг Брячислав себе в жёны выбрал, привёз же из лесу себе чудо невиданное. Да в такие дела чужому заказано нос свой длинный совать. Потом удивлялись, когда князь её сам на руках из дома выносил, в меха укутанную, усаживал в саночки, полостью медвежьей накрывал да вёз по граду, выгуливал. Кумушки быстро донесли, что хотя и калеченая девица, да красы неописуемой. Жалели даже. Брячислав же на свою супругу надышаться не мог, сам ухаживал, на руках всегда носил, даже в отхожее место. Посмеивались люди. Ведь толком-то и не видел никто девицу. Коли на улицу выходит пара, так меднокожая в меха закутана так, что лишь глаза карие блестят из-под волос. Кое-кто и завидовал. По-хорошему, естественно.
Рассвет озарил догорающие, чадящие галеры за низким островком, сотни качающихся на волнах тел и сам остров, усыпанный телами уцелевших. Всего семь галер из всего флота империи добралось до двулодников славов. И все они теперь болтаются безвольно на абордажных крюках, поводя брошенными вёслами. Славы уничтожили всех врагов, до кого могли дотянуться мечом, стрелой, копьём…