Благодаря своей комплекции, естественного врага у этой зверюги не было, охотиться на оведов тоже как то было не очень популярно, то ли из-за никакой практической ценности трофея, с которого ни шкуры приличной, ни мяса съедобного мало-мальски не взять, жир один, то ли из-за того, что из таких охотников возвращалась в исходном виде едва ли половина, но в целом с людьми они жили в относительном мире. Оведы втихую иногда подъедали посевы, а люди, иногда, собравшись гуртом забивали такого вредителя, справляя затем торжественный пир по поводу победы над опасным зверем, а заодно и поминки, без них вообще редко обходилось в таких случаях. Тушу, как правило, прикапывали, жрать ее желающих находилось немного даже в лесу. Были попытки варить из жира зверюги мыло, но, прямо скажем, если живой овед пах хреново, то дохлый смердел так, что приличному человеку с таким ароматом не скрыться было даже на конюшне. В общем и с этой стороны зверем он оказался бесполезным, на свое счастье.