— Ну господа, что будем делать с этими? — кивнув на пленных.
Окутавшиеся дымом, орудия откатились назад, послав свои смертоносные подарки инквизиции. В их рядах полыхнуло зарево, затмившее на мгновение свет солнца. Верх холма практически испарился, вместе со значительной частью войск. От чудовищного жара снег превратился в пар, минуя жидкую форму, и даже до сюда доносились вопли обожженных людей, которым повезло оказаться с другой стороны склона. Или не повезло, как посмотреть. Кому-то смерть в мгновенной вспышке покажется большим благом, чем мучительная от девяностопроцентных ожогов тела.
Долгая пауза, переглядывание, затем, словно нехотя, из строя вышел один, второй… всего четырнадцать человек. Неплохо, если рассудить.
Если бы не выставленный противником щит, снаряд перелетел бы над отрядом, совершенно бессмысленно. А тут, он внезапно как будто влип в патоку, замедлившись в несколько раз. Хлопнуло, догоревший пороховой заряд добрался до взрывчатки в сердцевине шара. Ни пламени, ни грома и молний, доля взрывчатого вещества была совсем невелика, ровно столько, сколько потребуется для разрушения чугунной оболочки и разбрасывания вокруг свинцовых дробин, во множестве засыпанных между корпусами снаряда. Пожалуй, если бы этот снаряд разорвался у них под ногами, вреда было бы меньше. Обрушившиеся на головы и плечи инквизиторов осколки и картечь превратили поле в гигантскую мясорубку. Впрочем, не зря те являлись элитой. Мгновенно оценив новую опасность, бойцы инквизиции рассредоточились на несколько метров друг от друга, резко понизив результативность огня. Дав лишь один залп, я приказал артиллерии отходить за реку. Кажется, пришла пора рукопашной.
Не знаю, что здесь можно было бы сказать. Поэтому я только кивнул, и уже шагнув в сторону реки, полуобернулся и бросил Флаку свой револьвер.
— Чугунных ядер отлили много, материала то хватает. А вот зачарованных — по пять штук на орудие всего.