И какое отношение здешние обитатели имеют к пиратам на Мирре? Ведь Вараксин мог покрывать (а точнее, целенаправленно не замечать) только соседей по планете, и к здешней цивилизации отношения не имел. Это малая часть огромной разветвленной сети? Тогда эта сеть настолько разветвленная, что превосходит возможности официальных властей, вездесущих журналистов и вообще все разумные пределы. Я, конечно, понимаю, что существует организованная преступность и некоторые независимые миры живут исключительно за счет пиратского промысла, но… масштаб явно слишком велик для того, чтобы подобная сеть могла существовать в реальности, а не только в моей фантазии.
– Слезы. Кажется, это называется так. Зачем? – Говоря это, мужчина оставался вполне серьезным и смотрел на меня выжидательно. Сегодня его произношение оказалось заметно лучше.
«Не дергаться» легко на словах, а на практике у меня это получалось плохо. Если честно – не получалось вовсе. Я упрямо пыталась отвлечься, сосредоточиться на чем-нибудь полезном, но все равно раз за разом возвращалась мыслями к Суру. Продолжала вскидываться на каждое движение возле входа (чаще воображаемое), перебирала в голове все возможные кары, которые могли свалиться на голову мужчины, и сама себя доводила чуть ли не до истерики, потом все-таки умудрялась отвлечься и переключиться. Полезной деятельности от меня, правда, ждать перестали окончательно, потому что информация не укладывалась в моей голове, а из рук сыпалось решительно все, начиная с тарелок (благо они здесь небьющиеся) и заканчивая скрипкой.
Корабль своими очертаниями действительно напоминал птицу. Вытянутая узкая «голова», где располагалась рубка, перетекала в толстое «тело» трюма, плотно обхватывающее «крыльями» крупное «яйцо» двигательного отсека.
– Охальники, что старый, что малый, – снова укорила тетя, мягко качнув головой. Как будто не она начала этот разговор. – Надо искать такого, чтобы удержал независимо от форм! Не мальчика, но мужа.