– Ложись, – велел Малик, кивая на еще одну глыбу все того же камня, большую и неровную.
– А что она лезет мне в лицо?! Здоровенная дура!
Но потом все-таки сумела сформулировать, что меня тревожило. Это было ощущение чьего-то пристального взгляда. Не враждебно-агрессивного, а… как будто ты делаешь что-то сложное и важное, а у тебя над душой стоит зевака, с любопытством ловящий взглядом каждое движение. И вроде вреда от него никакого нет, но раздражает.
Оказалось, еду нам приносили в среднем два, иногда три раза в день. Пока я сидела в камере одна и не имела возможности следить за временем, кормежка случалась один раз в мои субъективные сутки, вот у меня неделя и растянулась на целый месяц. Сегодня вторая порция прибыла, когда мы уже разошлись по своим спальным местам.
Возвращая посуду надзирателю, я размышляла над второй своей важной проблемой и тем, как объяснить ее инопланетному существу, но существо опять неожиданно проявило неплохое знание человеческой физиологии. Подошло к дальнему углу комнаты, коснулось ладонью стены, и на моих глазах в полу разверзлась небольшая воронка. Обернувшись и удостоверившись, что я за ним наблюдаю, тюремщик бросил туда посуду. Едва ощутимо пахнуло озоном, воронка до середины заполнилась голубоватым плотным дымом, а когда тот рассеялся, от посуды не осталось и следа. Удобно.
Было неожиданно наблюдать подобное сходство. Но, с другой стороны, а как иначе, если все это придумали те же люди? Эта цивилизация начала свое развитие, ответвившись от нашей на слишком позднем этапе, чтобы различия оказались принципиальными.