Мы просидели так с минуту, а потом на пороге появился отчаянно зевающий Ванька.
– Да, пожалуй, – вынужденно согласилась я. – Наши, кажется, тоже над этим работают. Может, даже доработались до чего-то, только нам не говорят…
Не знаю, какого ответа он ждал и ждал ли вообще, но я от шока не то что говорить – думать не могла! Возникло ощущение, что мне не пару слов сказали, а хорошенько стукнули по голове чем-то тяжелым. Даже перед глазами на пару мгновений потемнело, и дыхание перехватило.
Паника начала душить и почти окончательно лишила меня остатков здравомыслия, но тут появилась идея. Ведь все эмоции – это проявления деятельности разума, зачастую связанные с выбросом в кровь определенных химических веществ. А у меня есть чудесный, изумительный, самый лучший регулятор этого механизма, который способен легко и без излишних затрат нервов и времени привести меня в чувство. К мазуру я и обратилась с этой просьбой. Он ответил сомнениями и неуверенностью – мол, нельзя постоянно регулировать эмоции, это плохо кончится, – но быстро согласился, что случай исключительный и если не вправить мне мозги прямо сейчас, есть шанс, что они больше никогда не понадобятся.
– Нет, почему, живы. – Он слегка пожал плечами. – Родители, младшая сестра, только мы не общаемся.
– Только прогуляться? – переспросила с нажимом. – Ничего кроме?