Она вдруг словно осознала, что все, о чем пел Зверь, лишь слова.
— Похоже на то, — и Мэйнфорд — слепец, хотя тогда его никто не просил заниматься Вельмой. Ему поручали те безнадежные дела, которые стоило кому-то поручить хотя бы затем, чтобы оформить бумаги.
Первый разрез он сделал вдоль линии роста волос.
— Я возвращаю долг… когда-то никто из вас не пожелал взять меня. Я был слаб. И труслив.
— Мне Максик колечко подарил… с бриллиантом…
На нем разлили масло… или, может быть, варенье? Много варенья, целую бочку растреклятого варенья. И оно липнет что к ковру, что к ногам.