Мужчина же открыл дверь, впуская троицу в одинаковых костюмах.
Он вообще держался так, будто бы знать не знал ни Тельму, ни Мэйнфорда, ни самого Тео. Случайный человек в престранной компании. И в этом виделось почти предательство.
Плечи широкие, как у пловчихи. Груди почти нет. Живот впалый и снова с родинкой, на сей раз темной и крохотной, такую мизинцем накроешь.
И хмурый целитель, с виду еще более усталый, чем в прошлый раз, пожал плечами.
— Вот, — Тельма перехватывает тонкий жгут пуповины, сует в руки. — Пожалуйста, ты должен сосредоточиться… выход есть, если сам захочешь.
Узоры покрывали кожу плотно, и казалось, что само тело было сшито из лоскутов. Изгибы и лилии… изгибы и…