— Противоборствующие группировки, — он почувствовал глухое раздражение. Очередная история, корни которой уходят в глубокое прошлое? И почему вся эта легендарная хренотень решила ожить именно сейчас?
— А ты поприсутствуешь… скажем, как мой представитель… и Тельма… она тоже поприсутствует…
Они смотрели на людей свысока. И жили дольше. Не снисходили до человеческой медицины, полагая ее глупой игрой. Кто видел альва, страдающего язвой? Или цверга с прогрессирующим атеросклерозом?
Демагогия. И пламя согласно с Тельмой, оно сворачивается на ее коленях огненною кошкой, мурлычет, требуя ласки.
И жар этот мешал дышать. Он тысячей незримых игл впился в заледеневшие руки, и Тельма с трудом сдержала стон. Забыла. Засмотрелась.
— Сидите! — рявкнул Джонни. А прежде он обращался с начальством вежливо, даже чересчур уж вежливо. Надо же, набрался смелости. — Это бывает… при приступах бывает… пройдет. Я так надеюсь. И повторюсь, завтра же вам надо сделать магограмму… развернутую… лучше, если трехмерный слепок, но его лишь в одном месте делают, и, насколько знаю, очередь расписана на месяцы…