— Ты вернулся, — вывернутые губы растянулись в подобии улыбки. — Тебя не было так долго… добро пожаловать домой…
— И драгоценности… у нее было множество драгоценностей… бриллианты — лучшие друзья… и сапфиры… рубины… особенно один. Крупный и темно-красный. Она говорила, что когда-то этот рубин украшал корону императора масеуалле. А потом из него сделали подвеску. Мама ее не любила… говорила, что от камня пахнет кровью.
А вот он спокоен, насколько это возможно. Тельма забралась в угол кухни, поближе к двери, устроилась за створкой — если кто и заглянет, то не сразу ее увидит.
И может статься, что кордон — по его душу…
Пристрелят. Скажут, при попытке к бегству. И не найдется никого, кто оспорит решение.
Почему Мэйнфорд никогда не задавал его себе? Не потому ли, что имелся не менее лживо-очевидный ответ?