— Не спешите. Проблемы с мелкой моторикой — это естественно. Вам все же придется сделать полную магографию головного мозга. Я настаиваю.
И значит, хотел произвести впечатление. Обычно он носил вещицы попроще, те, которые не жалко было бы измарать в грязи Третьего округа. А тут вдруг… и кто она?
— И породило небо троих сыновей: старшего назвали Тлаклауке. Он был красным от небесной крови. Родился второй сын, которого назвали Йайанке, он был самый большой, у него было больше власти и силы, чем у других. Он родился чёрным.
Она упала на колени… со стороны это выглядело, наверное, жестом отчаяния. Пускай. Главное, что камни мостовой достаточно остры, чтобы разодрать кожу.
Летом мох погибал под солнцем, делался сухим и жестким, а к осени оживал, зеленел, и в этом Мэйнфорду виделось что-то противоестественное. Зимой же зеленую поросль затягивало тонкой пленкой льда. А мох все одно жил. Как и древняя, перекрученная сосна, якобы привезенная далеким предком. Надо полагать, тем самым, от которого Мэйни достались и проклятье, и замок.
— Вы могли там оба… Мэйнфорд, это перестало быть игрой. В следующий раз… — Кохэн не договорил. Правильно, из слов ткутся нити судьбы, и ни к чему давать им пряжу.