А ладони все одно ныли. Нежность — не то лекарство, которое справилось бы с ожогами второй степени. Ничего. Бывало и хуже. Боль… боль Тельма потерпит. Давно приноровилась.
…и море лечит. Море почти излечило, а может быть, излечило совсем. Но Тельме не хочется проверять. Она не видит снов ни про подземелья, ни про мальчика с белыми волосами и ножом в руке… она не слышит голосов в голове и не желает расставаться с жизнью.
— Послушай меня, пожалуйста. Я знаю, что ты слышишь. Вы оба меня слышите, — теперь она говорила ласково, и Зверь дрожал. Он вдруг осознал свою неуклюжесть и неспособность управиться даже с этим телом. И да, он силен, но настолько ли, чтобы защитить ее?
Она умела выбирать вещи. И в этом наряде казалась старше своих лет. Серьезней.
— Уверена? — подсознание издевалось над Тельмой.
Смотрел на нее и пел, покачивался, что старая кобра… кобра и есть. Змей. И вновь видны его крылья. Надо будет как-нибудь спросить, что они означают.