…это было не колыбельной, но сказкой о том, что когда-нибудь, когда-нибудь и буря отыщет того, кто взглянет в чудовищное ее лицо без страха. И тогда увидит, осознает, что лицо это прекрасно.
Вот только светлячки сами придумывали себе что обещания, что клятвы. Они влюблялись. Конечно, в Теодора сложно не влюбиться.
— За что мне все это? — проворчал Мэйнфорд, прихватив губами прядь.
Кохэн, сын Сунаккахко, парил над миром. И крылья его были сильны. Эти крылья поднимали его выше и выше, пока не подняли к самому солнцу, жар которого опалил перья.
Мэйнфорд разозлится. А Зверь и вовсе придет в ярость. Но Тельма должна знать. Она хоть что-то должна знать наверняка…
Она бы познала блаженство. Она бы поняла, где ее истинный дом и в чем ее истинное предназначение. Служить. Быть тенью от тени хозяина. И ждать не изъявления воли его, но лишь малого намека на эту волю.