Его душа была грязна, но сердце в груди билось громко и, судя по звуку, было достаточно большим, чтобы насытить священное пламя.
Но она не шелохнулась. Притворяется? Пускай, если ей надо.
Плечи опущены. Голова склонена. Руки сцеплены в замок. Взгляд устремлен на лаковые ботинки…
Вся сила масеуалле в крови, но Мэйнфорд все равно не понимает.
— Ты сошел с ума, Мэйни, — это Гаррет произнес с глубочайшей печалью. — Мне действительно жаль, но… мама на сей раз права. Ты сошел с ума. Ты не понимаешь, что говоришь. И мне придется тебя успокоить.
— Я… прости, мне так сложно туда войти… я не могу видеть ее такой… не могу…