— Поэтому, Гаррет, будь добр, прекрати. На меня твое очарование больше не действует.
А от тьмы и вовсе стоит ждать лишь кошмаров. Забвение же — дар сомнительный, но сейчас, пожалуй, она приняла бы его с благодарностью.
— Здесь убирают реже, чем того хотелось бы. Наши не любят сюда спускаться. Садись.
— Но он… — матушка беспомощно озирается на свиту. — Он ведь никто! Он не имеет права решать… вот так взять и просто прийти… все отменить…
Тогда Кохэн не понял ни слова, речь белых людей звучала для него птичьим клекотом, но запомнил. У него всегда была хорошая память…
К тем, кто ушел, кровью своей отворив двери в Бездну.