И пот стекает по спине. А ведь в пещере не жарко. Далеко не жарко. И трясет Тельму, похоже, от холода. Ничего, недолго ей уже бояться. Или мерзнуть. И вообще надо думать…
С удовольствием. Она мстила людям за… за что-то мстила, у всех ведь есть причины… и теперь, лежа на камне, помнила ли она о собственных жертвах?
— Десять лет назад… — Мэйнфорд позволил себе провести когтем по шее Тельмы.
Они назовут себя борцами за справедливость. Или цивилизаторами. Или придумают еще какой-нибудь термин.
— Но затемнения… — из матушкиной свиты выделяется человек — на сей раз определенно человек, — невысокий и полноватый, столь интенсивно пропахший госпиталем, что очевидно: он сам лишь придаток этого места.
Крылатому Змею было жаль существо, которое думало, будто бога можно убить, вырезав его сердце. И само это сердце. Оно становилось красным камнем.