Струи воды хлестали, что плети, и это отрезвляло. Радовало злою радостью. Мэйнфорд вдохнул ледяной воздух, тело его изнывало от предвкушения. Тело его желало подняться в черно-красные небеса. И молнии притихли.
— Ты не она! — Тельма очнулась. — Слышишь? Ты просто… ты — это я… используешь мои страхи…
— В задницу… я не п-пойду в тюрьму… я должен б-был стать Канцлером… я д-должен был… а ты открыл дверь в п-прошлое… ты виноват! Только ты.
Подойдет и кухонный. Вот этот, для фруктов. Удобная рукоять. Острый.
Это он произнес ворчливо, и почему-то Тельма улыбнулась.
— Умница. Ты все делаешь правильно, — этот тихий голос, не голос даже — шелест воды, голос дождя и листвы осенней, — существовал где-то вовне пещеры. — Теперь у нас есть инициированный жрец. Осталось найти правильную жертву.