…Кохэн вновь стал Змеем. И крылья, дарованные ему предками, были крепки, а небо — твердо. И умирающее солнце все еще держалось за эту небесную твердь, но Кохэн ощущал: сил у него почти не осталось.
— …в области лобных долей, что, однако, свойственно людям творческого склада характера…
Механик резался в карты с парочкой санитаров.
Он не помнит, как очутился в этой комнате и в кресле, придвинутом слишком близко к камину. И жар огня плавит Мэйнфорда. Он взмок. И задыхается. И пытается справиться с тесным воротничком рубашки, но пальцы опять потеряли способность двигаться.
— Кто еще способен дозваться до низвергнутых, как не дитя их крови? Он на своем месте. Он в своем мире. Он делает именно то, для чего был рожден.
Звезда-звездочка, светлячок, которому посчастливилось вспыхнуть ярко.