Он хорошо знал эту виноватую улыбку и крикнул бы, пытаясь остановить, если бы мог кричать. Но из звериной глотки вырвался лишь рык. И гром его, отраженный стенами, ударил по Мэйнфорду. А Тельма упала. И тварь вместе с нею.
— Лис, — Тельма решилась и коснулась ромбовидной головы, ей почему-то казалось, что змея уловит мысленный импульс. — Ты же слышишь… должен слышать… ты обещал помочь. Обещал!
— И будешь звонить? — она прищурилась, точно заранее подозревая его в попытках скрыться.
Он все равно запел. Хрипло. Натужно. Вытягивая для этой песни силу. Теряя себя, пока вовсе не перестал существовать.
И так аккуратно… вряд ли она сама поняла, что лишилась воспоминаний. Или не лишилась, но перевели их в разряд инициируемых? Отложенная память, которая восстанавливается по сигналу. И что выступит стартером?
И камень на ее груди вспыхнул алым глазом.