— Есть иное мнение на сей счет, — Мэйнфорд застегивал пуговицы легко. Одну за другой. Никакой дрожи в пальцах. Никакой неловкости. Никакой слабости.
В доме его поразила тишина. Траурная? Отнюдь. Скорее настороженная. Впрочем, ей недолго длиться. Скоро явятся. Штатный целитель. Техники. Младший состав… кто там еще? Начальство велело использовать все ресурсы. И машины с этими самыми ресурсами, которым бы находиться в другом месте, работать с другими делами, одна за другой вползали во двор.
Этот вот грубоватый подбородок? Или крупный нос? Даже по человеческим меркам женщина была некрасива, а поди ж ты…
И дорога в нем вырисовывалась — черные кругляши булыжников, словно выраставших из белесого лишайника, того, который, поймав капли крови, начинал светиться ярко.
И в этой кровавой вязи скрыты не имена — образы. У Тельмы почти получается их понять.
— Я в своем праве, — он обращался не к Тельме, но ко Зверю, который выглянул из Мэйнфорда и оскалился, готовый драться. — Но я могу пообещать, что не заберу ее… если она сама того не захочет.