На сей раз — алый, как свежий лак на ногтях директрисы, той самой, которая успела убраться до чумы.
И кажется, кто-то кричал, но крики тонули в птичьих всполошенных голосах. Черно-белая картинка с водой, землей и краном, с которого сняли тело-рыбину. С единственным ярким пятном.
Разноцветные крылья его становятся радугой. И ливень, пробиваясь сквозь них, окрашивается в синий, желтый, зеленый…
И вряд ли гигиенично тыкать такой булавкой в человека, но другой нет. А эта… входит в плоть как в масло, если принять во внимание, что масло это изрядно подмерзло. Плоть же… плоть не реагировала.
…первичный осмотр тела. Отчет о вскрытии. И вновь ничего, что бы натолкнуло на мысль. А ведь он тоже появился около десяти лет назад, веселый парень с шакальим оскалом.
Ему, тому, кто ныне был способен одним движением руки свернуть ей шею, было интересно: как далеко способна Тельма зайти в своих вопросах.