И ворота раскрылись с протяжным скрипом. А снег… снег остался за ними. В благословенном Атцлане не было зимы.
— Мне кажется, — голос седовласого звенел от злости. — Вы берете на себя слишком много, доктор…
— Гаррет. То ли сам, то ли по маменькиному почину…
И тяжеловесное, неуклюжее в общем-то тело развернулось. Оно с немалым трудом — подземелья не желали выпускать добычу — протискивалось по узким норам ходов. И чем выше поднимался Мэйнфорд, тем острее ощущал свое бессилие.
Четверть часа — это много. Достаточно, чтобы выбросить из головы Нью-Арк с очередною его грядущей катастрофой, которую Мэйнфорду предстояло предотвратить. Знать бы еще как… Зверь знал, но отвернулся. Зевнул выразительно.
— Лисси, — он вклинился в словесный поток. — Покороче… и сначала.