Он пытался встать, но тьма уже вцепилась в обескровленное тело. Она рычала и урчала стаей голодных псов, она готова была разорвать его в клочья, но медлила, ибо не позволена была отступнику быстрая смерть.
И кожа горит огнем. Безумная мысль, но огонь ведь рядом, если позвать, он откликнется. Тельма уверена. Она и зовет, тянется к пламени, которое моментально охватывает замерзшие пальцы, целуя, отогревая.
— Почему бы и нет? Повод стоящий и… Мэйнфорд, ты ведь понимаешь, что…
— А без доказательств? — перебила Тельма.
— Лучше сережки. Я недавно такие очаровательные сережки видела! С ума сойти можно! Представляешь, такие крохотные бабочки…
В уборной не было запасной двери, зато имелось окно, достаточно широкое, чтобы в него пролезть. А сирены уже надрывались.