Мэйнфорд осекся: все же не самой лучшей идеей было рассказывать такие подробности.
Это воспоминание воняло сожженной плотью и было таким ярким, что Тельму затошнило, но… закольцовано и заперто. Отсюда нет дорог.
Скорость позволяла на мгновенье стать собой.
Всего-навсего чтица. Вычерпавшая себя чтица. Еще один шаг, и она доберется до дна, а там и провалится в никуда и будет в этом «никуда» существовать остаток жалкой жизни.
Она встала сзади, подобрала волосы Тельмы, наяву вовсе не такие пышные и красивые, как в зеркале.
Близкий жест. Интимный. Не оставляющий сомнений в том, что их с Мэйнфордом отношения давно перестали вписываться в рамки служебных. И ненависти стало больше. Шоколад. Горький. Элитного сорта… матушка любила с фундуком, а вот Тельма… она давно не ела шоколада. И не помнит, какой ей нравится.