— Я предлагаю вам совершить обмен. Жизнь на жизнь, — господин полиции не испугался. И правильно, отца там недолюбливают. Его нигде не любят. Слишком резкий. Слишком принципиальный.
Она вообще не собиралась выходить из квартиры, которая уцелела, как и все здание.
И белый шелк трещит, расползается гнилыми ошметками. А в дыры выползает хаос…
— Хорошо. Мои коллеги… многие мои коллеги придерживаются мнения, что в случаях, когда дар начинает вредить его обладателю, следует его купировать. Хирургическим путем. Внешними ограничителями. Медикаментозно. Это официальная точка зрения.
О том, что им, пожалуй, Бездна ворожила, если до сих пор уцелели и заправка, и земля… и глупый паренек, что вытянул шею, пытаясь разобрать хоть слово.
— Я… боюсь. Я действительно боюсь… остаться парализованной. Или полупарализованной. Это хуже смерти, когда лежишь и не можешь пальцем шелохнуть… поэтому… если ты попросишь, я не откажу. Но… не надо меня просить об этом. Не сейчас. Дай мне отдохнуть. — И очень тихо Тельма добавила: — Пожалуйста.