Вельма — другое дело. Ей траур к лицу. И само это лицо бледно, если не сказать — безобразно бледно. Альвы не бывают безобразными, это вопрос восприятия, внушенного издревле почтения к представителям Старшей крови, но сейчас…
Ее было много, ведь боги щедры к своим детям. И говорили, что золотом в Атцлане мостили улицы. Ложь. Только площадь перед храмом Крылатого.
— Я не должна была привязываться к тебе, ты был обречен, и все, что в моих силах, это дать второму ребенку шанс… — на Гаррета она смотрела почти с нежностью, правда, за ней проглядывало разочарование. Конечно, как мог он, любимец и надежда, столь бездарно умереть?
— Правильный ответ, — Вельма провела сложенными щепотью пальцами по камню, а потом отправила их в рот. — Мой мальчик… по-своему я его любила, пусть он и был похож на деда больше, чем мне хотелось бы. И, как Ги, однажды он решил, что может обойтись без меня. Он меня отравил. Это… не очень приятно, понять однажды, что существо, ради которого ты готова на все, ради которого ты, собственно говоря, дышишь, накормило тебя ночной золотянкой…
Кто будет пить кофе, когда погиб близкий человек? Они ведь с Элизой давно встречались, месяца три, а то и четыре… или еще дольше?
…страшные у него сказки, но как нельзя лучше подходят к ситуации.