Нет, все, что ни произошло, к лучшему. Разве что связей потерянных жаль…
Мэйнфорд и подвинуться готов. Если уж делить память, то что говорить о диване? От нее приятно пахло его шампунем, и это было правильным настолько, что утомленный Зверь внутри решил подать признаки жизни. Вот уж не было печали.
Вот алтарь — это куда как любопытней. И еще жаровня. Кохэн, который чудом держится на ногах, он устал и почти сгорел, выпивая себя же в жертвенном экстазе… Мэйнфорд.
— От нее пахнет Стражем, — сказал он, и ноздри дрогнули. — Он покрыл ее. Признал эту самку.
Мужчина в домашнем халате, наброшенном поверх пижамы, взирал на толпу снисходительно.
И даже если удастся поднять записи, журналы регистрации, априори обязательные, то вряд ли найдется в них имя того, кто пользовался автомобилем. Сенат… Сенат — это не просто здание из белого мрамора. И отнюдь не только символ воистину демократического правления. И не законодательный орган, куда, глубоко в теории, способен попасть каждый достойный гражданин.