Чуть раньше — в благородство. Еще раньше — в любовь и привязанность. Игру он понимает. И ценит. И правилам следовать готов, не из порядочности, но потому, что игра, лишенная правил, теряет смысл. А если нет смысла играть, то жизнь зачем?
— Мы вместе туда пойдем, — сказал Теодор, протягивая руку. — Скажи, он тебе небезразличен?
Тень за спиной женщины, облаченной в белые одеяния, а потому похожей на призрак, качнулась.
Сердцебиение неровное. Слишком часто. Слишком быстро.
— Можете на словах передать мои соболезнования, — Мэйнфорд накрыл Тельму пледом.
— Это всего лишь платье… надо было заказать два…