Эрика дичилась и пряталась. Мэйнфорд оставлял чек и игрушки. Потом просто стал отправлять чеки. И еще открытки-поздравления, потому как принято было в обществе поздравлять друг друга.
Кохэн успел подобраться, осознавая всю бессмысленность сопротивления. Кем бы ни была тварь, коснувшаяся его, она обреталась в реке давно. Она обжила и реку, и трубы, привыкла к вечной тьме, к пустоте…
— В Старом Свете началась бы… однажды всенепременно началась бы. Альвы злопамятны и ждать умеют, но Старого Света больше нет.
Бездна всегда голодна, но… быть может, она хоть ненадолго насытится? В буре столько всего. Отчаяния. Гнева. Ярости. Обиды и пустых молитв. Полумертвых надежд. Упущенных мечтаний.
— Выяснил что-нибудь? — он отвернулся, не желая видеть, как упаковывают тело. И старший техник, нахохлившийся, чем-то похожий на местных чаек, раздает команды. И птичьи стаи отзываются на команды его сонмом хриплых голосов.
И еще цитрона… слабые ноты, женские ноты…