Меня всегда интересовал мат на всеобщем языке. Был ряд слов, которые употреблялись всеми, как например, самка собаки. Другие не выходили за пределы доминионов, предназначаясь лишь для внутреннего пользования. Конечно, я мог удивить Шаруха многообразием речевых форм, наш второй доминион всегда этим славился, но лишь улыбнулся и попытался вернуть разговор в конструктивное русло.
— Альянс, который воюет с «Волками». Я не предлагаю вам полного союза, лишь объединение для уничтожения общего врага. Никаких обязательств для защиты друг от друга. Дистрикт отходит вам. По сути, все, что я прошу — заключить пакт о ненападении во время уничтожения «Волков» и после.
Мне не нравилось молчание и пассивность Густаво. Не растет, инициативу не проявляет, к разным группировкам, коими славился наш Альянс, не примкнул. Был он хотя бы в ранге генерала, сказал, что засланный шпион. Самое смешное, только я уставился на Густаво, тот открыл рот.
— Если дергаешься, выйди погуляй. Воздухом подыши, успокаивает нервишки.
— Каждый раз, когда выйдешь, сразу буду кидать.
— Не смертельно, но больно, — закончил Рамирес, отводя взгляд.