— Нет, Андрей, я просто умный. Лесть — это обман, ложь. А мне лжа заборонена. Сказать приятное доброму человеку на дорожку… Мы ведь с тобой не вскоре свидимся. Ты там… побереги себя. По моему пророкизму тебе ещё жить и жить. Но… аккуратнее.
Муэдзин в его доме провозглашал икаму — призыв к молитве — дважды в день. Так, как установлено у ханифитов.
Лицо у меня… стало в цвет красного княжеского сапога. Смолчать… да я…! да мы…! попандопулы всех времён и народов…! Эти укреплённые курятники… одним задрипанным авианосцем… да просто доисторической трёхдюймовкой даже с не полным БК…!
— Кости поломаны. Собрать… можно. Но — помрёт. От боли. Всё, воины православные, пойду я. Ещё людям помочь надоть.
— Пожар был? — Был. «Салоп» был? — Был. — Теперь мёртвый? Мёртвый. — Чего ещё надо?!
— Значит, ты, брат, меня поберегись. Ибо в этом и есть моя мечта. «Хочу быть лжепророком!». Мечтаю. Вот, пророчествовал я о сыне твоём Изяславе. Говорил Манохе о смертельном ранении княжича в Бряхимовском бою. Не случилось. Что вы там сделали? В атаку какую не пустили парня? Гридней в охрану добавили? Просто ближникам пальчиком погрозили, чтобы те не спали? Что?