«Берендеево царство», поволжские берендеи оказываются между «молотом и наковальней»: между экспансией русского христианства (у меря) и экспансией булгарского мусульманства (у эрзя). Между замкнутостью, враждебностью к окружающему миру своей секты, и пребыванием на торной торговой дороге — «путь из варяг в хазары».
Вообще: Глеб Андреевич и Юрий Андреевич — не конкуренты. Первый — не хочет, второй — не может.
Прекрасно! Я пробил его! Он говорит уже о нас — как о равных! О «высоких договаривающихся сторонах». Это, конечно, только самый первый шажок… Но в правильном направлении!
— Сам-то посуди. Могу ли я волю Царицы Небесной порушить, не исполнить? Или я вовсе дурак-дураком? А как же тогда — нынешний приступ к крепостице с мостиком моим самобеглым? Ты глянь-то на меня. Без волос — не без мозгов. Радость ты наша.
Выбор места был не слишком удачен: город рос медленно, его расцвет придётся на первое столетие Золотой Орды. Но Аламуш ввёл Волжскую Булгарию в мировой круг мусульманских государств. Археологи фиксируют в это время волну переселенцев из Средней Азии в эти места. Строители из Самарканда и Бухары — строили и учили, проповедники — учили и строили. Строили народ. Единая вера, единое государство, единственный царь.
Или, всё-таки, Ярополк выкупил своё зрение доказательством непричастности к убийству Боголюбского?