— Нет. Не ищу, не прошу, не желаю. Но — не боюсь. Ты меня в бою видел. И в Бряхимове, и здесь. Про моё «божье поле» в Мологе — знаешь. Как там сопляк, плешивый, полуголый доброго славного здоровенного нурмана завалил. Думаешь, без Заступницы обошлось? Не боюсь. Извини.
Сейчас он начнёт задавать вопросы по детализации: откуда знаешь? Кто ещё в курсе? Кто отец детей? Чем докажешь? Где, когда, с кем, сколько раз…?
Вот и возимся. Кроме резанных, рубленых, колотых — много переломов, тяжёлых ушибов, сотрясений, вывихов. Дробящее оружие — булавы, кистени — вполне в ходу, а доспехи — «полного удара» не гасят, только ослабляют.
— А заселять кем будешь? Шишами да ворами да разбойниками?
Это свойство — чувство собственного достоинства, внутренней независимости — возникающее вдруг среди людей в особо концентрированной форме, не приводит к асоциальности, к аутизму. Просто любой человек воспринимается чуть не так. Без невидимого ореола «стайной» позиции? Более… демократически?
Пейзаж… соответствует понятию «мы — победили!». В смысле: много мусора и трупов. Трупы… разные. Их — «обдирают». Хотя, конечно, с рядового мордвина или марийца ничего приличного снять нельзя.