— Э-э… Тот самый, господине. Ванька-лысый. Боярич ублюдский. Э-э… смоленский. Который нынче Володшу… Ну…
Только покоя ему нигде не будет. Потому что попаданец — всегда разрушитель. Я, конкретно, разрушил его жизнь, его старость. Едва Ромочка решит, что можно тихо «прибрать» Акима — приберут. Не сомневаюсь, что его уже сейчас — «пасут» и используют «в тёмную». Вот я пишу письмо и предполагаю, что читать его будет не только Аким, не только рябиновские, но и «княжьи потьмушники». Которых, например, нельзя лишать надежды на моё возвращение куда-то… под смоленскую юрисдикцию. А Акима наоборот — не надо обманывать, я в Рябиновку возвращаться не собираюсь.
От лодки подбежал… Николай? Николашка?! Здесь?!
А кто — «наследник»? Ну, хотя бы — «претендент».
Эти края — треугольник с южной стороны при слиянии Волги и Камы — сходен с Росью или Крымом: отстойник для степных неудачников. Те из кочевых народов, кто не сумел «усидеть на рельсах» — удержаться в Великой Степи, откатывались в здешние леса. Так, несколько веков здесь отсиживались мадьяры. Выбитые гуннами с Иртыша, они попали в общий поток Великого Переселения народов, в отличие от более мудрых хантов и манси, сразу ушедших в тайгу в направлении Салехарда.
Большинство торков служит Киеву. Есть ещё переяславские, черниговские, северские. В Чернигове только что, этой весной после смерти Свояка, «власть переменилась» — сын его Олег сел. С какими-то новыми, собственными договорённостями.