— А чего? У твоей-то… там и правда крест? Православный? А ты, стал быть, недопахиваешь? Под крестом-то? Ты ж это… елдой будто в храм святой… И как оно там? Окропляется душевно?
— Нет. Ты будешь где-то по миру шляться, языком трепать. Нет. Ежели что — мне тебя не достать будет.
— Торопились-старалися. А вот же — не поспели. Надо было с Рязани сразу уходить. А всё Николай, всё ему торг посмотреть, товар пощупать. А боярича, вишь ты, без нас ранило. А ведь и убить-то, без нас-то, могло.
На самом деле, необходимо воздействие не на инстинкты телесные, но на связанную с ними систему табу. И здесь сексуальное, по форме, действие, неожиданное, непривычное, в сочетании с божественностью или чертовщиной, оказалось эффективной технологией. Потому что они верующие. Их табу — от бога. Отказ от запрета — отказ от бога. Или — переход на новый уровень веры.
Какой-то… там с колен попытался меня копьецом… Копьё у покойника забрал, и мы побежали к цитадели.
Правители строят себе крепости, когда ощущают собственно бессилие, явную, исходящую со всех сторон опасность. Когда они брошены собственным народом, своей «родной» аристократией. Когда они «поступают против совести нации». «Совести» — в её сиюместном и сиюминутном массовом понимании.