Мне вдруг стало жалко маму Латифы. Не ту, что в Польше, а эту, которая стояла рядом с моей. В глубине души я пожелал, чтобы она крестила дочурку как можно скорее, пока та не научилась ходить. Ничего не имел против Латифы, но страшно было представить, что творится с сердцем женщины, чей ребенок бесследно пропал во время прогулки. Никому бы такого не пожелал.
Вечер был устроен с размахом: дорогой декор, элитный алкоголь, много еды, все разодетые, как на вручении Оскара. Не зря я натянул смокинг, иначе выглядел бы глупо.
Рион оставил попытки освободиться из капкана Ари, ухватился за ручки обеими руками, и, как следует, дернул вверх.
– Не должен, но знаю – начал умничать я. – И тебя до сих пор там – в очередной раз указал пальцем верх – за это не наказали. Так почему бы тебе…
– Это щедрое предложение – сказал он и задумчиво почесал подбородок. – В чем подвох?
Вертолет покинул периметр небоскреба, лестница заболталась над 200-метровой пропастью. Все, я сбежал, я спасся!