Как Гроссер напрягся и напрягся ли, я не видела — на него не смотрела, слишком много у меня было объектов для наблюдения и без него. Но представить Петера преступником я так и не могла.
Об этом я размышляла, возвращаясь домой в сопровождении Рудольфа. В самом деле, почему мы упорно видим в людях только плохое? Может, именно поэтому они такими становятся — стараются соответствовать нашим ожиданиям? Долго мне думать над этим не дали — Рудольф вновь собрался показать окружающим, насколько у нас близкие отношения. Только его рука на моей талии была совсем лишней, что я ему сразу сказала.
— Когда я впервые увидела это платье, пятно было намного меньше, — выпалила я.
— Я прошу вас всех пройти ко мне домой, — сказал Петер. — Помянуть Сабину.
— Сейчас. Только не делай ничего девочке.
— Выключили бы наружный звук, — проворчал инор Шварц, — дел-то.