— Хорошо, давай не будем делать вид, а будем просто встречаться, — легко согласился он. — С моей стороны — никаких возражений.
— Может, мне для большей достоверности и в кровать с тобой лечь? — разозлилась я.
— Я могу вам буклет с собой дать. — Я постаралась произнести это как можно вежливее, хотя внутри все от злости кипело и хотелось ему этим буклетом по голове стукнуть, а еще лучше — не буклетом, а тем самым антикварным артефактом, что мне предлагала подзарядить Сабина. Он был такой тяжеленький даже на вид, а уж на голове Рудольфа смотрелся бы просто изумительно, особенно если бы контейнер с пылью опустошился. — Я понимаю, что наша продукция столь хороша, что выбрать что-то необычайно сложно. Но продажами мы занимаемся только в то время, что указано на вывеске.
Не родился, да, но в моем возрасте такой глупости не сделал бы. У него были мама и папа, которые его учили и наставляли в этой жизни, а мое воспитание переложили на монахинь из приюта, чтобы ничего не мешало торговле. Я почувствовала, как глаза защипало. Почему-то мне стало ужасно обидно, что меня променяли на ублажение богатеньких инор. И не просто променяли, а напрочь вычеркнули из собственной жизни, как будто меня в ней никогда не было.
— Для этого замуж выходить не обязательно, — криво улыбнулся Петер.
Сабина начала перечислять кремы, подходящие матери такого взрослого сына, но делала это как-то без огонька, который сразу появлялся в ее глазах, когда она чувствовала, что клиентка была готова расстаться с большой денежной суммой ради собственной внешности. Платежеспособность этого клиента пока была под вопросом.