Когда инора в эльфийском шелке, на лице которой гримаса высокомерного недовольства застыла гипсовой маской, наконец вышла в торговый зал и прошла на выход, я успела обслужить двух покупательниц. На меня эта особа даже не взглянула, настолько была поглощена обдумыванием услышанного от иноры Эберхардт.
— Я хотела бы встречаться чаще с моей подругой, которая остается здесь, — встрепенулась я.
Сабина вздохнула, она поняла, что сегодня от меня больше ничего не добьется.
Мой отказ мигом вернул Сабину на землю. И из хозяйки она стала такой же продавщицей, как и я.
— Дождусь, — ответила я, уверенная в своем ответе.
— Инора, у которой Марта снимала комнату, тоже так говорит. Что собрала вещи и уехала. Но к ней была применена ментальная магия. Когда ее допрашивали, остался лишь легкий след, почти неуловимый.