— Нет, — твердо ответила она, даже не дослушав. — Ни готовить, ни есть здесь я не разрешаю. Только чай, самый простой, безо всяких добавок. Мне не нужны в торговом зале посторонние запахи. Повторяю, я плачу достаточно, чтобы ты нормально питалась. И в приличном месте, — с явным намеком в голосе сказала она.
— У меня все равно другого нет, — недовольно ответила я.
— До суда посидит в заключении. А там уж как суд решит, — ответил он и виновато добавил: — Штеффи, а ведь я тоже не смог тебя защитить. Ты просто чудом в живых осталась.
— Я уверен, ты отказалась бы, — польстил мне Рудольф, правда, не знаю, насколько искренне.
— Штефани, а партнер иноры Эберхардт, который тебя провожал, уже уехал? — неожиданно спросил Рудольф.
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. С чего вдруг она решила обо мне позаботиться, если до этого мое существование ее не волновало совсем? Слова Эдди, что инора Эберхардт могла забыть, я помнила, но они показались мне какими-то странными и неправдоподобными. Возможно, он просто пытался оправдать ее передо мной? Я же ему говорила, что мне ничего не нужно от тех, кому не нужна я. А он хотел нашего с ней примирения, чтобы через меня получить рецепт.