– Я – Четырнадцатый. Народ, внимание! Атакуем эрэсами! И… это… Экономить боеприпас! А то неизвестно еще, когда новый дадут.
«И не победишь», – договаривали деморализованные англичане.
Врачи были людьми жестокими и на три дня отстранили Долгушина от полетов. Полковник долго возмущался, а военврач кротко улыбался, выслушивая пилота, после чего смилостивился: «Два дня». Ну, что тут скажешь?
– Надо полагать, что «жирный бульдог» обдумывал «Немыслимое» с 43-го. Вот только в иной реальности, когда мы победили 9 мая 45-го, Черчилль с Трумэном не отважились на войну с СССР. Драться с Красной Армией из-за какой-то там Польши? Да хоть вся Восточная Европа на кону – это слишком мелко. И опасно. Но теперь-то мы оккупировали всю Германию, полностью, а не одну лишь ее восточную часть. И половина Франции под нами, и вся Италия. Мы слишком изменили баланс сил, обеспечив соцлагерю перевес, а с этим ни в Лондоне, ни в Вашингтоне не смирятся.
Мало того – японцы усилили эти твердыни семнадцатью укрепрайонами. Четыре с половиной тысячи дотов и блиндажей тянулись вдоль всей границы с СССР, перекрывая все дороги извне на Центральную Маньчжурскую равнину с ее большими городами.
Вот, вспомнил о Лидочке – и сразу тепло стало, и хорошо, и славно. Нет, он помнит Алену, свою первую и единственную жену, вот только как ему быть? Сейчас-то она молода, растит его сына… М-да. Тут-то и начинаются вопросы.