– Все дело в капитане фрегата. Это некий виконт Омальский, батюшка коего, будучи пэром, покровительствует нашему губернатору. Виконт же души не чает в своих подчиненных, хотя и слывет довольно строгим.
Вот уж чего он не собирался делать, так это городить ложь. Эта чертовка имеет свойство рано или поздно всплывать наружу и приносить одни только неприятности. А ведь могло случиться и так, что неприятности будут грозить не столько ему, сколько тем, кто вверил ему свои судьбы. С той поры, как эти люди решили пойти за ним, они были под его ответственностью. И сваливать ее со своих плеч он не собирался.
О том, как сложились дела с семейством Уолшей, Патрик узнал только под утро, когда наконец взошел на борт готовой к отплытию «Глории». А до этого ему пришлось провести весь вечер и всю ночь в гаштхаузе. Весьма приличном заведении в центре города в компании с Генри Морганом. Ну да, они там банально накачивались самым разнообразным алкоголем. В смысле, накачивали подопечного.
Патрик узнал одного из офицеров. Им был капитан де Кастро, из ла Форталезы, резиденции губернатора. Тот самый, что допрашивал его при первом прибытии в Пуэрто-Рико. С тех пор отношения у них как-то не заладились. Бог весть, чем не угодил этому дворянину заезжий доктор, но факт остается фактом, капитан его не жаловал.
– Я был простым лекарем, решившим остепениться и жить своим умением врачевания. И скорее всего, у меня получилось бы прожить спокойную и безбедную жизнь. С моими-то умениями в этом не приходится сомневаться. Однако зависть моего коллеги бросила меня на скамью подсудимых по совершенно надуманному обвинению. «Справедливый» английский суд сделал из преуспевающего доктора несчастного раба. Признаюсь, только после этого у меня по-настоящему открылись глаза на происходящее на моей родине. Англичане попросту уничтожают мой народ. И закрывать на это глаза я больше не желаю, получу ли я вашу поддержку или нет. Большинство рабов на Барбадосе являются ирландцами. Немалая их часть находится и на Ямайке. Я намерен организовывать бегства моих соотечественников и хочу, чтобы они обрели новый дом.
– Эти-то? Не-ет, они еще пару-тройку деньков походят сами не свои, а потом придут к вам с повинной головой. Говорю же, Абач вас шаманом назвал, а они их страсть как боятся и уважают.