– Ага. – Он еще раз с сомнением осмотрел меня.
Пономарев ушел, а Суслов еще некоторое время побыл один, наслаждаясь покоем и удовольствием от принятия еще одного правильного решения. Это на самом деле не сложно, если хорошо знать марксизм и владеть диалектикой.
В этот раз, перед тем как войти, она осторожно постучала.
– Угу. В «Науке и жизни» было, – бросил наугад.
Делаю два глубоких вдоха, пытаясь успокоиться. Не орать, только не орать… Из зеркала напротив смотрит растрепанный пацан, губы сжаты в тонкую полоску, ноздри раздуваются. Взгляд скользит ниже: у краев широкого выреза рубашки торчат головки хрупких ключиц. Дрожащими пальцами с трудом застегиваю верхнюю пуговицу, и становится еще хуже – тонкая шея болтается в воротнике, как кисточка в стакане. Опускаю взгляд к полу и с отвращением рассматриваю широкую полосу темно-синих носков, предательски выглядывающую между коричневыми полуботинками и черными расклешенными гачами.
Скептически покосившись на столбики цифр, пытаюсь прикинуть, на каком разряде меня начнут убивать. Получилось где-то в районе десяти миллиардов году так в 1987 – 1988-го, даже если буду использовать несколько счетов у разных брокеров.