За время жизни в резиденции меня не раз отправляли к разным психологам, психиатрам, шуман обладающим способностью лечить души, даже пробовали на исповедь отправить, но я никому не верила, ни перед кем не открывалась, и вообще не хотела, чтобы меня 'лечили' и пытались вписать в нужную им реальность. До сих пор я все держала в себе. А тут, с конем, который точно никому не расскажет мои 'тайны' но внимательно, и при этом с толикой своего особого лошадиного понимания, выслушает, я неожиданно раскрылась. С каждым приходом мои рассказы становились все откровеннее. Нет-нет, и на лошадиную шкуру попадали соленые капли. Однажды, забывшись, обняла конскую шею, зарывшись лицом в гриву, и, что удивительно, Злыдень не отстранился. На душе стало легче. От того что высказалась, от того что, кажется, появился тот, с кем можно разделить то, что даже маме и самой близкой подруге не расскажешь.